Иногда мне снятся такие сны, после которых не сразу понимаешь, что это сон. А когда приходит осознание, то это так неожиданно и резко всегда.
Мне снилось, что мы сидим с дедом в большой комнате, роемся в вещах из шкафов, что у стены. А там всякие коробочки, как из-под обуви, но там вещи, письма, и как оказалось, все папино времен того, как он служил. Среди них, завернутый в тряпичный чехол, я нахожу фотоаппарат. Он похож на Зенит, но у него два видоискателя – в один смотришь, чтобы сфотографировать, а в другой – чтобы посмотреть фотки, что на нем есть, как на цифровике. Но самое классное, что когда фоткаешь, то выходит снимок полароида, который потом проявляется. И можешь проявить даже не то, что только что сфотографировал, но и выбранный кадр из тех, что у же есть в памяти фотоаппарата. Дед решает сфотографировать нас вместе, и разворачивает камеру, прямо как сейчас модно если на мобильник снимаешь лицо-уточку, но его рука уходит немного в бок, раздается звук съемки на полароид и появляется снимок. На нем уместилась только я, но почему то во весь рост, а не портрет. Я сижу на полу, возле кресла, что сейчас мы планируем выбросить, мне около 26, у меня медно рыжие волосы, темные, прямые, стрижка неровными прядями, лесенкой, я в одежде бохо, в длинной юбке в зеленую клетку, в коричневой кофте, со снятым со спины палантином этничных серо-рыжих цветов. Я беру в руки фотоаппарат и смотрю те кадры, что сохранены в его памяти. Там, какие-то детские рисунки, которые я никогда не рисовала, они видят над большой кроватью родителей, которой у нас никогда не было. Цветы на окне, вазы, фрукты, какие-то мелочи и интерьер. Людей нет ни на одном кадре. Но всеравно, все остальные, такие здоровские, я не могу выбрать, какой напечатать, ведь если этого не сделать, кадры навсегда останутся только в фотоаппарате, а напечатать можно только парочку, больше такой пленки не выпускают.
И я просыпаюсь, от радости, что мне приснился не кошмар, а такой интересный, милый, теплый сон. И мне хочется бежать в комнату к деду, чтобы рассказать, что мне приснилось. Но я решаю дождаться утра, а то странно как то, в середине ночи будить старого человека подобными глупостями. Я ложусь на подушку, силясь запомнить сон, чтобы точно не забыть его рассказать утром, и тут…. И тут я понимаю, что мне завтра некому будет его рассказать. Нет там никого в той комнате.