(ссылка на большой размер s018.radikal.ru/i524/1202/49/8e7b83576130.jpg )
У Астет Тракст читает книгу Фантом театра.
Мне сразу представился новый Эрик. Большой, но худощавой химерой, с торчащими шипами из спины. С длинной мордой, покрытой кожей, как у лысых кошек, и чешуйчатыми руками с перепонками между длинными, когтистыми пальцами. И непременно 4 руки. Я прямо вижу, как в горе своем он одними раздирает себе бока и спину, а другими лицо. Как поднимает морду, и в плаче издает рык и вой. Как осторожно, лазает это существо по крыше, как прячется среди уродливых статуй. Горгулья, со слезами на морде. Как в гневе душит он не веревкой, а тонким своим хвостом виконта, своего соперника. Как хочет разорвать его всеми четырьмя руками. Но нежный поцелуй человеческой женщины заставляет его, съежившись бежать прочь, в темноту, и скуля, упасть там, и умереть от одиночества.
читать дальше….публика сопровождала спектакль веселой болтовней, всем натерпелось поделиться своими мыслями и впечатлениями о происходящем на сцене со своим спутником, или спутницей. И когда вышла она, эта бурная река из музыки и голосов, все продолжала литься, но стоило Марине запеть, как голоса смолкли, и лишь тихая музыка лилась лесным ручьем. Пел ангел, и все молчали. Никто не смел открыть рта. Молчали зрители, молчали артисты за сценой, молчали свечи в люстре, казалось, что даже играющая музыка молчит, и не перебивает поющего ангела, а лишь позволяет себе создавать нужную обстановку. Молчал Раймонд, который вскочил с места, чтобы ему было лучше видно. Молчали и два красных глаза-огонька, которые горели опасным огнем с пятой ложи.
Когда загремел водопад аплодисментов, Фантом облизнул свои большие, острые зубы длинным языком, и удалился прочь. Он был доволен своей подопечной. Он знал, что она придет к нему.
*****
- Марина! Никакого фантома нет! Все это вздор.. – вспыльчиво кричал виконт, держа девушку за плечи.
- Молю тебя! Тише! Тише! Он может услышать тебя! Он везде…- она приложила свои замерзшие пальчики к его губам, заставив его замолчать, но он убрал её руку, и уже говоря намного тише, стал успокаивать её, гладя по волосам.
- Моя дорогая, не бойся ничего, я рядом с тобой. Со мной ты в безопасности.
- О, - протяжно вздохнула она и закрыла лицо руками, – не говори таких слов, ты не знаешь, на что он способен.
- Тебе здесь нет жизни, Марина. Уедем, уедем отсюда. Твой талант может сиять везде. А он пускай остается здесь. Уедем тайно, прямо сейчас.
Она отшатнулась от него, словно он сказал какие-то страшные вещи.
- Нет, нет. Я не могу. Я обещала придти к нему. – она осмотрелась. – Но…но потом мы уедем. Ведь я люблю тебя Раймонд.
- А я тебя Марина, обещай мне, что мы будем всегда вместе.
- Я обещаю тебе, Раймонд.
Юноша мягко взял её за подбородок, и они слились в поцелуе любви. Подул сильный ветер, зашумел, заиграл листьями с крыши. Казалось, что он не просто воет, он даже рычит.
- Ты слышал? Это он! Мне так страшно, Раймонд.
- Это лишь ветер, моя дорогая. Уйдем отсюда. Ты можешь замерзнуть.
Как только дверь за ними закрылась, ветер поднял горсть листьев, и в маленьком смерче закружил их. Одна из горгулий, сидящих на крыше театра, поднялась. Все четыре руки гневно сжимались в кулаки. Хвост, тонкий, как хлыст, взвивался и со свистом рассекал воздух. Эвинир резким движением схватил ближайшую горгулью за голову, и со страшным рыком оторвал её. Длинная морда его, поднялась к небу, и он протяжно завыл. Слезы текли по его морде, минуя маску, попадая на выступающие клыки. Он в ярости сжал каменную голову всеми четырьмя лапами, и та с шумом рассыпалась в куски, от этой яростной силы. Хвост-кнут обвил заднюю лапу Эвинира, и замер. Химера рухнула на колени. Одними лапами он держал себя за голову и в слепом отчаянье мотал ею из стороны в сторону, жалобно рыча, и издавая какой-то странный звук, схожий с человеческими стонами, но и одновременно такой далекий от него. Другие же лапы с силой сжимали край крыши.
- Как ты могла предать меня, Марина? За что ты так со мной?
Он отпустил свою морду, когда увидел, как там внизу, Раймонд садиться в карету и уезжает. Огромные клыки оскалились в гневе.
- Еще посмотрим, человек. Игра еще не кончена. И я еще не проиграл. – он встал во весь рост, черная грива разметалась от ветра.
- И фантом не проиграет.
******
…слушайте, Марина, моя дорогая, слушайте. Он за дверью камеры пыток! И что я говорю? Я говорю: „Горе тому, кому повезло иметь нос, настоящий нос, и кто забрел в камеру пыток“. Ах,ах, ах!
Его смех был страшен, нельзя было даже описать, на что это было похоже. Голос чревовещателя Эвинира был повсюду, он сводил с ума.
- О боже! Эвинир, стена горячая!
- Это все из-за леса, моя дорогая. И он не щадит никого!
Больше не было слышно ничего, кроме смеха этого монстра.
Стены камеры пыток не давали жертве возможности ухватиться за что-либо, там не было точки опоры. Стены, не считая прочного материала декоративного объекта, были покрыты зеркалами, причем такими толстыми, что им нечего было бояться ярости бедняги, которого бросали в комнату босым и с пустыми руками.
Никакой мебели. Потолок был светлый. Простая система электрического отопления, примененная впервые, позволяла регулировать температуру стен (и тем самым температуру воздуха) в комнате по своему желанию.
Когда потолок и лес вокруг осветились, Раймонд был ошеломлен. Появление этого непроницаемого леса, бесчисленные стволы и ветви которого, казалось, протянулись бесконечно во всех направлениях, погрузило его в ужасное оцепенение. Он обхватил руками лоб, словно пытаясь прогнать кошмарное видение, вид у него был такой, будто он только что проснулся и с трудом возвращается к реальности. На мгновение он даже перестал слушать, что происходит за стеной.
Он бесцельно расхаживал взад и вперед, иногда спеша к несуществующему месту, думая, что вступает на линию, которая приведет его к горизонту, и затем, сделав несколько шагов, ударялся лбом об отражение иллюзорного леса. Затем он звал: «Марина!Марина!» размахивал своим пистолетом, во все легкие выкрикивал имя монстра, вызывая Ангела музыки на дуэль и отгораживая для этого барьеры в лесу.
Пытка начинала действовать на разум, не подготовленный к этому.
Его отчаяние становилось сильнее, и чем быстрее оно росло, тем больше он забывал, что имеет дело с зеркалами, и все больше убеждал себя в том, что находится в настоящем лесу….
******
Эвинир вернулся к ней. Марина стояла, и ждала его. Подойдя к ней, он одной парой лап аккуратно коснулся её талии, а другая пара лап, в нерешительности, робко приблизилась к её плечам. Тонкая кожа на длинных, уродливых когтистых пальцах, ощущала тепло и нежность её кожи, на плечах и шее. Он чувствовал, как бьется её сердце, он смотрел на её шею, не в силах набраться смелости посмотреть в глаза. Но она не дрожала, не рвалась, чтобы убежать. Она стояла спокойно, и как ему показалось, даже чуть приблизилась к нему. Эвинир поднял свою длинную, большую морду, отдаленно напоминающую лошадиный череп, и коснулся её лба своими губами, стараясь максимально прикрыть ими выступающие зубы, чтобы не ранить её нежной кожи.
Она не испугалась. Не упала в обморок от страха. Напротив, она подняла руки и поднесла их к его морде. Она нежно, ласково погладила его большую челюсть, и, опустив глаза, она робко и нежно поцеловала его в верхнюю губу, в место между маской и самым большим и острым клыком. Словно разряд тока прошелся по нему, от места касания её губ, вдоль позвоночника, до самого кончика хвоста, пройдясь по всем нервам его тела. Он вздрогнул, первая пара его лап инстинктивно потянулась к морде. Он хотел коснуться этого места, туда, куда ангел поцеловал его. Но он не смог, его лапы остановились. Он тяжело задышал, захрипел, слезы полились из его глаз. Эвинир упал на колени перед своим Ангелом. Он был готов умереть за неё, он был сейчас самым счастливым существом на земле. Она гладила его черную густую шерсть, и говорила
- Бедный, несчастный Эвинир.
И Марина тоже заплакала. Слезы её попали ему на лапы, которыми он закрывал свою морду. Он сорвал свою маску, задыхаясь от слез, он начал слизывать своим длинным, остроконечным языком её слезы со своих лап. Эвинир достал другой лапой кольцо из кармана плаща, и протянул ей.
- Возьми, это подарок от бедного, несчастного Эвинира…для..вас, для вас двоих.
Она спросила его, что он имеет ввиду. Эвинир встал, и снова одев маску, но продолжая дрожать всем телом, держал её руки, чтобы она держала колечко между своими ладонями.
- Я знаю, ты любишь его. Я освобожу его, и вы должны будете немедленно уйти отсюда. Но…обещай мне, что ты будешь помнить обо мне.
Она плакала, Эвинир плакал вместе с ней. Ему казалось, что он только что испытал самое огромное счастье, которое только можно было испытать, но и самую ужасную боль, которую способен вынести. Его сердце разрывалось на куски.
Он исполнил свое обещание. Эвинир привел Раймонда к Марине. Он взял с ней обещание, что, она будет носить это кольцо всегда, и после она снова коснулась рукой его морды, и вместе с виконтом покинула обитель фантома.
Эвинир прожил после этого совсем недолго. И умер, всеми забытый, в своей обители, укрытой тайными лабиринтами театра.
@темы: Жизнь чеширского кота, основанная на реальных событиях, Творчество на компьютере и на листах
-
-
06.02.2012 в 22:06Спасибо!
-
-
06.02.2012 в 22:14