«не расстраивайся, рыжик))» - говорит мне Эдвард. «Рыжее солнце» - обращается ко мне Астет.
« Здравствуй, Рыжая.» - встречает меня с порога Миша и обнимает. И всегда делает паузу, после слова здравствуй, и ласково-ласково завершает – рыжая.
- Странное дело, - говорит Миша пока ведет машину, - она уже давно не рыжая, а на рыжую всеравно откликается.
- Рыжая, - отвечаю я, - это состояние души, а не только цвет волос.
А ведь и правда, когда ж я там была то рыжей? О давно-давно…потом опять красный, а теперь и вовсе синие косы, но я всегда обернусь на – Рыжая. Я знаю это. Будто назвали по имени, но не так, между прочим, как вставляют обычно ругательства в текст, а ласково, тепло, на этот зов хочется повернуться, резко, и увидеть человека, которого уже заранее представило твое сердце и рвануть к нему. Как лисица через поле пшеницы, рыжей молнией, огнем солнца.
Никто из моих институтских не зовет меня так. «там своя атмосфера». Возможно.
А может, неспроста все это? Может только особые люди, в прямом смысле, да еще и особые для меня в принципе вызывают этот трепет в моем сердце простым словом? Рыжая, рыжик...
Сердце боится, страшно боится обмана, ошибки. Но вновь и вновь я доверительно делаю простой жест, и все становится на свои места. Я, разумеется, ожидаю удара, подвоха, ведь я так привыкла, а тут…
Я тяну мордочку Астет, а она… и вовсе не смотрит на меня странно, не отпрянула, протянула теплую руку, погладила, не побрезговала.
Как кошка я уткнулась головой в плечо Эдварда, готовая к тому, что он может отойти в сторону, готова уже принести извинения, но…я чувствую ответную ласку. Ни с чем не сравнимый тактильный контакт, мне отвечают тем же движением. Всего пара секунд. Время которое может поменять отношение к человеку, бывает что навсегда. Время, которого достаточно для покорения моего такого сомневающегося во всем, но такого наивного сердца.
По-кошачьи прыгаю я на колени к Мише. Зарываюсь носом в мягкие волосы. Меня не называют странной, не гонят, нежное касание вдоль всей кудрявой гривы, и прижимание меня к себе.
Я еду с опущенным взором в метро. Девушка с сосредоточенным, даже грустным видом. Волосы затянуты в пучок, тело завернуто в обычную, ничем не примечательную одежду. Дорога, институт, дорога… музыка в плеере. Могут ли мимо идущие/едущие/ стоящие люди предположить, что девушка с тубусом перед ними – оборотень? Что она лжет своим внешним видом всему миру. Скрывая в своей душе вихрь разных повадок животных, она едет туда, где её принимают такой, какая она есть. Где её не сдают в сумасшедший дом, потому что в свои 21 она может играть с бумажным бантиком, шуршать фольгой, становится «в позу игры» и бросаться на руки. Что иногда она рукой чешет шею как кошка лапой, что трясет головой как недовольная лошадь, рычит как львица, огрызается как собака, воркует как голубь, поворачивает голову на бок, как любопытная сова…
Моя стая принимает меня такой, мой любимый принимает такой, мой наставник принимает меня такой. А значит ли это, что жизнь продолжается, раз мне не надо под гнетом масс менять себя, выворачивать свое нутро, вытряхивать душу и вставлять другую, сотканную из того, что любят нынешние потребители.
Думают ли эти люди о том, что их существование на земле, их отношение ко мне, помогает жить на свете очень странному существу? Влачить не жалкое существование, не грызть себя и изводить тем, что ты не такая как все, а жить полноценно и счастливо. Я благодарю небо и этих людей, за то, что идя по дороге, я могу оставлять звериные следы, невидимые человеческому глазу, и расправлять крылья за своей спиной.
Все сложное, всегда начинается с простого. Доверие, любовь – все это можно получить от меня за взгляд, слово, жест, которому вы могли не предать значение, но который для меня очень много значит. Всего какие то секунды. Но они будут навсегда, не в памяти, так в ощущениях. В сердце, в котором теплотой будут отдаваться касания, слова… Вы огонь для меня, а я очень странная саламандра. Люди с огнем в сердце, вы существуете, теперь я точно это знаю. Кто-то зовет их блуждающими огнями, заманивающими, кто-то ангелами хранителями, а кто-то просто лучшими друзьями. Самыми дорогими людьми.
И я вовсе не ограничиваюсь теми, кого перечислила. И Вы знаете это. Вам ненужно чтобы я указывала ваши имена, Вы просто знаете, что сейчас я думаю и о вас тоже.
Спасибо.

« Здравствуй, Рыжая.» - встречает меня с порога Миша и обнимает. И всегда делает паузу, после слова здравствуй, и ласково-ласково завершает – рыжая.
- Странное дело, - говорит Миша пока ведет машину, - она уже давно не рыжая, а на рыжую всеравно откликается.
- Рыжая, - отвечаю я, - это состояние души, а не только цвет волос.
А ведь и правда, когда ж я там была то рыжей? О давно-давно…потом опять красный, а теперь и вовсе синие косы, но я всегда обернусь на – Рыжая. Я знаю это. Будто назвали по имени, но не так, между прочим, как вставляют обычно ругательства в текст, а ласково, тепло, на этот зов хочется повернуться, резко, и увидеть человека, которого уже заранее представило твое сердце и рвануть к нему. Как лисица через поле пшеницы, рыжей молнией, огнем солнца.
Никто из моих институтских не зовет меня так. «там своя атмосфера». Возможно.
А может, неспроста все это? Может только особые люди, в прямом смысле, да еще и особые для меня в принципе вызывают этот трепет в моем сердце простым словом? Рыжая, рыжик...
Сердце боится, страшно боится обмана, ошибки. Но вновь и вновь я доверительно делаю простой жест, и все становится на свои места. Я, разумеется, ожидаю удара, подвоха, ведь я так привыкла, а тут…
Я тяну мордочку Астет, а она… и вовсе не смотрит на меня странно, не отпрянула, протянула теплую руку, погладила, не побрезговала.
Как кошка я уткнулась головой в плечо Эдварда, готовая к тому, что он может отойти в сторону, готова уже принести извинения, но…я чувствую ответную ласку. Ни с чем не сравнимый тактильный контакт, мне отвечают тем же движением. Всего пара секунд. Время которое может поменять отношение к человеку, бывает что навсегда. Время, которого достаточно для покорения моего такого сомневающегося во всем, но такого наивного сердца.
По-кошачьи прыгаю я на колени к Мише. Зарываюсь носом в мягкие волосы. Меня не называют странной, не гонят, нежное касание вдоль всей кудрявой гривы, и прижимание меня к себе.
Я еду с опущенным взором в метро. Девушка с сосредоточенным, даже грустным видом. Волосы затянуты в пучок, тело завернуто в обычную, ничем не примечательную одежду. Дорога, институт, дорога… музыка в плеере. Могут ли мимо идущие/едущие/ стоящие люди предположить, что девушка с тубусом перед ними – оборотень? Что она лжет своим внешним видом всему миру. Скрывая в своей душе вихрь разных повадок животных, она едет туда, где её принимают такой, какая она есть. Где её не сдают в сумасшедший дом, потому что в свои 21 она может играть с бумажным бантиком, шуршать фольгой, становится «в позу игры» и бросаться на руки. Что иногда она рукой чешет шею как кошка лапой, что трясет головой как недовольная лошадь, рычит как львица, огрызается как собака, воркует как голубь, поворачивает голову на бок, как любопытная сова…
Моя стая принимает меня такой, мой любимый принимает такой, мой наставник принимает меня такой. А значит ли это, что жизнь продолжается, раз мне не надо под гнетом масс менять себя, выворачивать свое нутро, вытряхивать душу и вставлять другую, сотканную из того, что любят нынешние потребители.
Думают ли эти люди о том, что их существование на земле, их отношение ко мне, помогает жить на свете очень странному существу? Влачить не жалкое существование, не грызть себя и изводить тем, что ты не такая как все, а жить полноценно и счастливо. Я благодарю небо и этих людей, за то, что идя по дороге, я могу оставлять звериные следы, невидимые человеческому глазу, и расправлять крылья за своей спиной.
Все сложное, всегда начинается с простого. Доверие, любовь – все это можно получить от меня за взгляд, слово, жест, которому вы могли не предать значение, но который для меня очень много значит. Всего какие то секунды. Но они будут навсегда, не в памяти, так в ощущениях. В сердце, в котором теплотой будут отдаваться касания, слова… Вы огонь для меня, а я очень странная саламандра. Люди с огнем в сердце, вы существуете, теперь я точно это знаю. Кто-то зовет их блуждающими огнями, заманивающими, кто-то ангелами хранителями, а кто-то просто лучшими друзьями. Самыми дорогими людьми.
И я вовсе не ограничиваюсь теми, кого перечислила. И Вы знаете это. Вам ненужно чтобы я указывала ваши имена, Вы просто знаете, что сейчас я думаю и о вас тоже.
Спасибо.

Ну, ты права, это состояние души. Просто твой цвет.
Я и не знала, как ты всякие "обнимашки" любишь. Удивительно так. Вот люди психологию изучают, думают, что знают всё про окружающих. А тут оказывается, что у человека-то всё очень сложно. И то, что ты не замечаешь, для него очень важно.
astet, Просто твой цвет. а я когда то об этом даже не думала, я вообще боялась краситься. но со своими мне было ужасно некомфортно.
Я и не знала, как ты всякие "обнимашки" любишь. Да ладно тебе, по-моему я человек обнимашка))) Просто я привык что обычно люди очень неохотно идут на тактильный контакт со мной и я не настырничаю. Либо, как в институте, этот контакт грубый, частый и надоедливый. Что уж опять хочется фыркать как лошадь и беспокойно мотать мордочкой