Глава содержит сцены казни.
Дверь за ним с грохотом закрылась. Воцарилась тишина. Не желая испытывать судьбу дальше, он быстро спустился вниз.
Там он нашел Магду, двоих служанок и Катарину с ребенком на руках.
Последняя нервно развернулась, но увидев его, вздохнула. И все еще продолжала прижимать к себе младенца, словно не за горами момент, когда ей придется бежать с ним через лес.
Хотя вероятность этого события была велика, Магда была не так встревожена.
- Что произошло? – как ни в чем не бывало, спросил он и сел в кресло.
- Сначала все было нормально. Ну, настолько, насколько возможно, – начала рыжеволосая, но её прервала служанка, которая, судя по возрасту, уже на своем веку многое повидала.
- Никогда еще таких тяжелых родов не видала. Клянусь, мне казалось, что вот-вот и не станет нашей госпожи. Помрет от боли и страданий.
- Да так собственно и случилось, – сказала Магда и стала ходить по комнате, – Она вдруг побледнела еще больше, холодная стала. Я как почувствовала это, так руку сразу отдернула. Вижу, а у неё все морщинки на руках разгладились, вен больше не видно, ногти стали длиннее. Глаза подняла – смотрю, а лицо то…ну, нечеловеческое больше. Да и она сразу почти заприметила это. Подняла руки к лицу, стала их смотреть, и как закричит! – девушка театрально махнула руками.
- Я думала богу душу отдам от страха, - заявила служанка помоложе. На неё тут же все с укором посмотрели, – Да всеравно мне! Бежать отсюда надо, пока жизнь дорога! Она, вон, сколько не ела!
- Права она, – сказала пожилая служанка и встала, – Уноси младенца, не в радость он ей, – обратилась она к Катарине, и та всхлипнула. Наступило неловкое молчание, которое нарушил Андорус.
- Не исключено, что сначала она будет охотиться на него. До тех пор, пока не получит желаемого. Катарина, будь благоразумной, – он встал и подошел к ней. Грозной фигурой навис он над девушкой и произнес: – Отдай ребенка его матери.
читать дальше- Не вздумай! – закричала Магда, – Знаю я, что ты хочешь! Тебе с самого начала этот ребенок поперек горла встал, потому как не твой он. Элизабет стольким пожертвовала, чтобы родить его, а ты, эгоист проклятый, лишь о своем прощении думаешь. Сидишь тут как ни в чем не бывало, да я-то знаю, меня не обманешь, это ты, небось, все испортил!
Андр развернулся к Магде, схватил её за плечи, с силой прижал к стене и прорычал:
- А ты докажи…
В ту же секунду она выхватила нож и воткнула ему в бок. Вытащила, готовясь вонзить снова.
- Только тронь ребенка, мерзавец. И, я клянусь, одним вампиром на этой земле станет меньше…
Грохот и звон из комнаты наверху, заставили их замолчать. Он продолжался некоторое время, и вдруг все смолкло. Катарина направилась к двери.
- Нет! – крикнула Магда, но Андр крепко держал её, и она не могла вырваться, – Не иди у него на поводу! Не делай этого! Не ходи туда! Постой! Ну постой же!
Рыжеволосая лишь бросила на неё печальный взгляд и скрылась в коридоре.
Дверь она отворила свободной рукой, тихо и осторожно.
- Элизабет? – вкрадчиво спросила рыжая. Ответа не последовало, и девушка, набравшись смелости, вошла.
Одеяло и простыни были порваны, куски дорогих обоев свисали со стен, на гобелене были продолговатые следы, как если бы дикий зверь точил свои когти. Подушки были разорваны и их содержимое разлеталось по всей комнате ветром, дующим из разбитого окна. На белом подоконнике были кровавые следы, отпечатки рук. Такие же отпечатки были на полу, и шли к кровати.
Зеркало было разбито в дребезги. В его осколках отражалась темная фигура, сидящая на самом краю постели. Голова женщины покоились на коленях, руки в ярости сжимали то волосы, то ткань сорочки на спине, словно желая сорвать и то и другое, а то и кожу.
Повсюду была разлита вода, полотенца, медикаменты, и прочие мелкие вещи, все валялось на полу или было разбито.
- Сестренка, это я, – ласково сказала Катарина, и даже улыбнулась, как будто ничего этого она не видела. – Можно мне войти? – она опустила взгляд на мирно спящего младенца в её руках, – Можно нам войти?
И снова в ответ тишина. Первый шаг. Хлюпает вода под ногой. Здесь стояла большая ваза с цветами. Элизабет очень хотела после рождения ребенка, чтобы комната была в цветах. Некоторые из них до сих пор были здесь, смятые, они валялись у стены. Остальные, видимо, были выброшены в окно. Второй шаг. Под ногой хрустнул маленький осколочек стекла. Еще шаг и еще. Фигура на кровати не двигалась, даже руки её замерли. Прислушивается? Готовится к броску?
Еще шаг и еще. Она хотела сесть на кровать, как вдруг хриплый голос остановил её.
- Уходи.
- Лиза, милая, ну что ты такое говоришь? Я же не видела тебя несколько месяцев, я соскучилась. Позволь мне остаться с тобой.
И Катарина все же села на кровать. Свободной рукой она боязливо потянулась к бледному плечу Элизабет. Та дернулась, убрала руки со спины, сжалась, и резко повернула голову в её сторону. Лицо её было закрыто волосами, но Катарина знала, там взгляд ярости, взгляд хищника. И…
- Сестренка, милая, ты поранилась? – заботливо спросила Катарина, и потянула руку к её лицу. Та позволила убрать волосы, отодвинуть эту ширму из влажных от крови волос. Влажных от её собственной крови. Лицо Элизабет было истерзано, и, как можно было судить по рукам – ей же самой.
- Оу, – девушка не отдернула руку. Напротив, она стала с сочувствующим лицом гладить сестру по волосам. – Дорогая, что так расстроило тебя? Ведь все же замечательно. Посмотри-ка, я приехала навестить тебя, и тут узнаю, что я, оказывается, стала тетей.
Катарина с момента приезда не задала ни одного вопроса. Ни когда увидела Элизабет человеком, ни во время родов. Ни о том, как ей удалось его зачать. Ни - точно ли отец тот, о ком она думает. Она просто была рядом. И сейчас продолжала именно быть рядом.
Элизабет бросила быстрый взгляд на ребенка и фыркнула. На лице её застыло выражение ярко выраженного желания выкинуть ребенка вслед за вазами с цветами. А лучше закопать в лесу.
- Ах, мой милый…- хотела было обратиться к нему Катарина, но умолкла. – Сестрица, как же зовут твоего красивого сына?
Элизабет отвернулась.
- Ну перестань! – укорила она вампиршу наигранно строго. – Посмотри, он и правда очень хорошенький. А глаза…какие глаза…
Она сказала это таким голосом, что Элизабет вновь повернулась. Медленно и с неохотой, сначала в через плечо, посмотрела на ребенка. Откинув волосы с лица, она полностью повернулась, и даже наклонилась над младенцем. Тот только проснулся и смотрел на обеих женщин не светлыми глазами, как у большинства детей при рождении, а черными, как ночь, которая сейчас властвовала за окном. Блеск свечей от люстры, мелькал в этих глазах ночного неба, как звезды.
И снова Катарина не задала вопросов. Элизабет встала.
- Унеси его в замок, там для него готова комната. А я пойду, мне надо поохотиться. Я очень голодна. – и она забралась на подоконник.
- Элизабет! - окликнула Катарина сестру, – Так как зовут твоего сына?
- Джонатан Снейп, – ответила вампирша, произнеся имя с ударением на последнюю гласную, и скрылась во тьме за окном.
___________________________________
Возвращение Катарины заставило всех подняться со своих мест. В помещении оставались две служанки, забившиеся в угол от страха, Андорус, сидевший на полу под окном, и Магда, устроившаяся на самом краю дивана.
- Она велела уходить в замок. Но сейчас ночь, мы поедем утром, – нарушила она напряженную тишину, и её слова вызвали разные эмоции. Служанки обрадовались, а Андорус молча пошел на неё, но на его пути выросла ловкая Магда с волчьим оскалом на лице.
- Только тронь… - прорычала она, крепко сжимая нож.
- Элизабет хочет оставить мальчика, – добавила рыжеволосая строго, – И я ухожу с ним наверх.
- А я иду с ними, – добавила Магда, – А ты! – она указала на Андоруса ножом, – Только попробуй увязаться следом, и я сделаю твою рожу еще страшнее, чем она есть.
Андорус ничего не ответил. Они смотрели друг другу в глаза до тех пор, пока Магда, пятясь, не хлопнула дверью. Служанки жалобно пискнули, осознав, с кем их тут закрыли.
- Я всё равно ухожу, – вампир распахнув окно, выпрыгнул в ночную тьму.
Он не собирался уходить далеко. Усевшись на крыльце, он стал думать.
Элизабет вернулась, как только небо посветлело и солнце пообещало скоро показаться над горизонтом. Подол её ночнушки изорвался от ветвей деревьев, а волосы и лицо были испачканы в крови, напоминая об удачной охоте. Нарочно шумно спрыгнув с подоконника, она разбудила задремавшую Магду, которая до этого без сна провела всю ночь, охраняя покой Катарины, лежавшей в кровати с ребенком.
Не признав Элизабет, девушка бросилась на неё с ножом. Холодная как мрамор рука сомкнулась тисками на её запястье, болезненно выкручивая руку. Нож со звоном упал, проснулась от возни Катарина. Вторая рука взяла Магду за горло и оторвала от пола. Элизабет с довольной улыбкой смотрела на свою жертву, а потом резко разжала обе руки и девушка, как груда тряпья, рухнула на пол. Хватаясь за горло, она кашляла и пыталась надышаться, словно только что вынырнула из воды.
- Доброе утро, – заявила Элизабет. Заплакал ребенок, и она поморщилась, – Пойду, велю этим трусливым курицам приготовить вам поесть, если они еще не разбежались.
Но служанки вовсе не собирались уходить. Напротив, они прибрались, а на кухне уже пахло едой. Конечно, у той, что помоложе, от внешнего вида вампирши половник выпал из рук, и она стала извиняться.
- Идем со мной, – вампирша поманила её пальцем. И девушка, прижав руки к груди, посеменила за ней следом в ванную комнату.
Вернулись они уже к концу завтрака. В черном платье с расшитым подолом и широкими рукавами, с нанесенным макияжем она выглядела элегантно и величественно, и не было ни одной детали, напоминающей о прошлой ночи. Словно ничего не произошло. Молча сев за стол, она стала слушать Катарину, а служанка начала было заплетать волосы своей госпоже. Она не успела заплести даже одной косы, когда дверь открылась и вошел Андорус.
Элизабет резко встала. Прямая, напряженная как струна, она смотрела ему в глаза, как хищная птица. Руки её сжались, и кто знает чтобы она сказала или сделала, если бы не хлопок резко открытой двери внизу, не крик из коридора
- Госпожа! Госпожа!
Андорус еле успел отойти. Запыхавшийся юноша стоял в дверях, прижимая руку к ребрам и задыхаясь.
- Госпожа..там…беда. Конюшня, ваша конюшня горит!
В следующую минуту юноша проделал весь нелегкий путь по лестнице, но уже спиной вперед, по инерции от сильного удара. Он еле успел увернуться, чтобы она не наступила на него своим острым каблуком, когда сбегала по лестнице. Следом за ней бежала Магда, потом Андорус.
- Остановись! Куда ты?! Там СОЛНЦЕ! – надрываясь, кричала Магда, но вампирша как не слышала. Внизу уже ждал экипаж, который должен был вести всех в замок. Сломав упряжь, она вывела коня, который испуганно рвался, и шарахался. Она запрыгнула на него и острые каблуки её ударили коня по бокам, и тот ветром рванул через лес в сторону замка. Магда залезла в седло лошади, на которой приехал гонец. Это была не самая лучшая идея - животное устало от дороги. Но другого выхода не было. В конце концов, она не умела ездить без седла. И бросилась в погоню.
Обезумевший конь мчался так, словно за ним гонится смерть. Элизабет лишь успевала пригибать голову от веток, которые цепляли её длинные волосы, рвали платье, хлестали по ногам. Боль охватило её тело как только они выехали на пустую дорогу в сторону замка. Высокие деревья больше не скрывали её от дневного солнца и реакция не заставила себя ждать. Открытые участки тела сразу же стали покрываться ожогами. Лицом она уткнулась в шею коня лишь иногда приподнимая голову, чтобы следить за дорогой. Солнце словно плетью било своими лучами её по спине, проходя через одежду, хоть и медленнее чем на открытых участках, но оставляя свои ужасные следы. Вот он, замок, все ближе. Уже виден черный дым от пристройки рядом. А теперь слышны и крики, суета. Люди разбегаются в сторону от обезумевшего зверя, который втопчет копытами в землю все, что попадется ему на пути, неся на себе дымящегося, покрытого ожогами всадника.
Элизабет спрыгивает на полном ходу, и бежит туда.
Ржание насмерть перепуганных животных режет слух. Элизабет изуродованными руками вырывает замки, рвет веревки, выводит лошадей, некоторые выбегают сами. Скоро обвалится потолок. Большие куски падают прямо перед ней, преграждая путь, осыпая искрами.
Остаются крылатые кони. Испуганные, они встают на дыбы, открывают свои огромные крылья. Размером, превосходящим обычную лошадь, они занимают много места, а их поведение мешает к ним подойти. Звук рвущейся ткани. Как кошка вампирша прыгает, доставая лошади до морды и заматывает её глаза оторванным куском ткани от платья. Потом следующая и следующая. Если это единственный способ, то пусть она выйдет отсюда как труп сожженной ведьмы, обнаженная, но она не оставит своих любимцев, свое сокровище. Она их не бросит, никогда.
На своей любимице она верхом выпрыгнула как раз в тот момент, когда здание окончательно обвалилось. Элизабет кто-то протягивает коробку. Вытянутая шкатулка, обитая металлом, словно сундук в миниатюре, хранит её волшебную палочку. Взмах. Огромный черный навес из плотной ткани навис над её головой бросая тень еще на десяток метров впереди. Взмах. Струя воды, такая сильная, что лошадь встала в свечку от страха. Теперь только дым, запах гари и паленой шерсти, сгоревшей плоти… Огонь ушел. Он остался только в глазах вампирши. Она была в ярости.
Кто-то подает ей черный плащ с большим капюшоном. Только сейчас Элизабет понимает, что незначительные куски сгоревшей ткани, которая когда то была дорогой и приятной на ощупь, а теперь отвратительно пахнет, скрывают на ней лишь то немногое, что мог бы скрыть цельный купальник. Без рукавов и высокого горла, уж подавно без юбки… Накинув плащ, скрыв свой ужасный вид, и свое изуродованное лицо, она стала похожа на смерть теперь еще и внешне. Сколько столетий назад было время, когда ей пришлось выглядеть так же? Прийти в таком виде к смертному одру девушки, которую она любила всем сердцем. Тишина повисла как невидимый навес, еще больше того, что существовал на самом деле.
- Госпожа мы поймали их!
Она не подняла головы. Не повернула лошадь. Ждала когда их поставят на колени перед ней. Под руку попала опаленная прядка гривы.
Вы ответите мне за это.
- Я видела, как он поджигал…
- Её поймали собаки, когда она бежала с конюшни..
- Этот закрывал лошадей…
И еще очень много ненужных фраз, из которых она слышала только начало. Когда голоса смолкли, она перестала рассматривать прядь гривы в своих руках, и подняла глаза.
Перед ней стояло четверо мужчин и одна женщина, которую Элизабет сразу вспомнила.
Гнев, который и так затмил все её сознание, сейчас разгорелся бушующим огнем. Воровка, та самая, что пыталась стянуть украшение из её шкатулки, понадеявшись, что госпожа ушла. Что тогда отвлекло её? Почему мерзавка все еще жива? Ответа на эти вопросы она не знала, но, скорее всего он был, лишь один, вступилась Катарина. Хотя, есть вероятность и других вариантов, но разве имеет сейчас это хоть какое-то значение, когда она сейчас стоит перед ней и нагло смотрит в глаза, сознаваясь в содеянном. Никто из них даже не пытался оправдать себя или солгать, они знали, что это бесполезно.
- Всех раздеть, – холодно отрезала она. Её приказ был тут же исполнен. Несмотря на раны, она изящно спрыгнула с лошади. Невербальное заклинание уже трансформировало её палочку. Плеть-кошка, но намного больше, длиннее, с острыми маленькими зубчиками, словно букет черных гадюк со свистом стал стегать обнаженные спины без разбора. Элизабет старалась чтобы никто не почувствовал себя обделенным. Маленькие зубчики вырывали куски плоти. Крик заставил толпу покрыться мурашками, но никто не ушел. Это была показательная казнь, и никто не смел уходить. Наоборот, народу становилось все больше. Кто-то приходил сам, кого-то специально приводили.
- Казнь через волочение лошадью.
И палец с длинным ногтем указал на обнаженную девушку, которую тут же привязали за ноги к лошади Элизабет. Палочка снова стала палочкой. Парализующие заклятия заставили покалеченных людей лечь словно бревна, которых она разложила, как если бы строила бревенчатый мост. Сверху на них лег достаточно плоский кусок обгоревшей крыши конюшни.
Вампирша снова села верхом. То, что сейчас должно было произойти, обычно поручалось слонам, лошадь не так просто уговорить совершить это, но абраксанская крылатая кобыла, мощная и здоровая, с огромными тяжелыми копытами, была послушна своей госпоже во всем. Копытами, размером с тарелку, она стала медленно ступать на то, куда ей указали, волоча за собой привязанную девушку.
- Я хочу, чтобы каждый из вас знал – если когда-то я и создала этот ковчег, который спас многих от гонений, сожжений и смерти, от смертельного потока инквизиции, и продолжает спасать, - я не потреплю в нем крыс, – говорила она, прерывая стоны и вопли под досками. Лошадь развернулась, пошла снова. Потом остановилась, пройдя путь. Доску убрали. Жив оставляя лишь один, хоть и выглядел очень скверно.
- Я расскажу вам все! Прошу вас!
- Ох, нет, – Элизабет подняла руку, призывая к молчанию, и подъехала ближе. Её обожженное лицо, словно над несчастным нависла маска смерти. Сожженные губы расплылись в кровожадной улыбке.
- Пусть это будет мне сюрпризом, – с этими словами она поставила лошадь в свечку и та, заржав, с размаху приземлила копыта на голову говорившему мужчине, раздавив её как перезрелый арбуз.
- Все починить, израненным лошадям оказать помощь. Расходитесь, – сказала она. Повернувшись, она кокетливо подмигнула привязанной девушке, тронула лошадь и та медленно пошла вперед, а Элизабет стала громко петь:
- Поедем, красотка, кататься. Давно я тебя поджидал…
И, причмокнув лошади, она пустилась в галоп через всю деревню, а над ними двигалось зачарованное черное полотно, скрывая госпожу от солнца.
Дверь за ним с грохотом закрылась. Воцарилась тишина. Не желая испытывать судьбу дальше, он быстро спустился вниз.
Там он нашел Магду, двоих служанок и Катарину с ребенком на руках.
Последняя нервно развернулась, но увидев его, вздохнула. И все еще продолжала прижимать к себе младенца, словно не за горами момент, когда ей придется бежать с ним через лес.
Хотя вероятность этого события была велика, Магда была не так встревожена.
- Что произошло? – как ни в чем не бывало, спросил он и сел в кресло.
- Сначала все было нормально. Ну, настолько, насколько возможно, – начала рыжеволосая, но её прервала служанка, которая, судя по возрасту, уже на своем веку многое повидала.
- Никогда еще таких тяжелых родов не видала. Клянусь, мне казалось, что вот-вот и не станет нашей госпожи. Помрет от боли и страданий.
- Да так собственно и случилось, – сказала Магда и стала ходить по комнате, – Она вдруг побледнела еще больше, холодная стала. Я как почувствовала это, так руку сразу отдернула. Вижу, а у неё все морщинки на руках разгладились, вен больше не видно, ногти стали длиннее. Глаза подняла – смотрю, а лицо то…ну, нечеловеческое больше. Да и она сразу почти заприметила это. Подняла руки к лицу, стала их смотреть, и как закричит! – девушка театрально махнула руками.
- Я думала богу душу отдам от страха, - заявила служанка помоложе. На неё тут же все с укором посмотрели, – Да всеравно мне! Бежать отсюда надо, пока жизнь дорога! Она, вон, сколько не ела!
- Права она, – сказала пожилая служанка и встала, – Уноси младенца, не в радость он ей, – обратилась она к Катарине, и та всхлипнула. Наступило неловкое молчание, которое нарушил Андорус.
- Не исключено, что сначала она будет охотиться на него. До тех пор, пока не получит желаемого. Катарина, будь благоразумной, – он встал и подошел к ней. Грозной фигурой навис он над девушкой и произнес: – Отдай ребенка его матери.
читать дальше- Не вздумай! – закричала Магда, – Знаю я, что ты хочешь! Тебе с самого начала этот ребенок поперек горла встал, потому как не твой он. Элизабет стольким пожертвовала, чтобы родить его, а ты, эгоист проклятый, лишь о своем прощении думаешь. Сидишь тут как ни в чем не бывало, да я-то знаю, меня не обманешь, это ты, небось, все испортил!
Андр развернулся к Магде, схватил её за плечи, с силой прижал к стене и прорычал:
- А ты докажи…
В ту же секунду она выхватила нож и воткнула ему в бок. Вытащила, готовясь вонзить снова.
- Только тронь ребенка, мерзавец. И, я клянусь, одним вампиром на этой земле станет меньше…
Грохот и звон из комнаты наверху, заставили их замолчать. Он продолжался некоторое время, и вдруг все смолкло. Катарина направилась к двери.
- Нет! – крикнула Магда, но Андр крепко держал её, и она не могла вырваться, – Не иди у него на поводу! Не делай этого! Не ходи туда! Постой! Ну постой же!
Рыжеволосая лишь бросила на неё печальный взгляд и скрылась в коридоре.
Дверь она отворила свободной рукой, тихо и осторожно.
- Элизабет? – вкрадчиво спросила рыжая. Ответа не последовало, и девушка, набравшись смелости, вошла.
Одеяло и простыни были порваны, куски дорогих обоев свисали со стен, на гобелене были продолговатые следы, как если бы дикий зверь точил свои когти. Подушки были разорваны и их содержимое разлеталось по всей комнате ветром, дующим из разбитого окна. На белом подоконнике были кровавые следы, отпечатки рук. Такие же отпечатки были на полу, и шли к кровати.
Зеркало было разбито в дребезги. В его осколках отражалась темная фигура, сидящая на самом краю постели. Голова женщины покоились на коленях, руки в ярости сжимали то волосы, то ткань сорочки на спине, словно желая сорвать и то и другое, а то и кожу.
Повсюду была разлита вода, полотенца, медикаменты, и прочие мелкие вещи, все валялось на полу или было разбито.
- Сестренка, это я, – ласково сказала Катарина, и даже улыбнулась, как будто ничего этого она не видела. – Можно мне войти? – она опустила взгляд на мирно спящего младенца в её руках, – Можно нам войти?
И снова в ответ тишина. Первый шаг. Хлюпает вода под ногой. Здесь стояла большая ваза с цветами. Элизабет очень хотела после рождения ребенка, чтобы комната была в цветах. Некоторые из них до сих пор были здесь, смятые, они валялись у стены. Остальные, видимо, были выброшены в окно. Второй шаг. Под ногой хрустнул маленький осколочек стекла. Еще шаг и еще. Фигура на кровати не двигалась, даже руки её замерли. Прислушивается? Готовится к броску?
Еще шаг и еще. Она хотела сесть на кровать, как вдруг хриплый голос остановил её.
- Уходи.
- Лиза, милая, ну что ты такое говоришь? Я же не видела тебя несколько месяцев, я соскучилась. Позволь мне остаться с тобой.
И Катарина все же села на кровать. Свободной рукой она боязливо потянулась к бледному плечу Элизабет. Та дернулась, убрала руки со спины, сжалась, и резко повернула голову в её сторону. Лицо её было закрыто волосами, но Катарина знала, там взгляд ярости, взгляд хищника. И…
- Сестренка, милая, ты поранилась? – заботливо спросила Катарина, и потянула руку к её лицу. Та позволила убрать волосы, отодвинуть эту ширму из влажных от крови волос. Влажных от её собственной крови. Лицо Элизабет было истерзано, и, как можно было судить по рукам – ей же самой.
- Оу, – девушка не отдернула руку. Напротив, она стала с сочувствующим лицом гладить сестру по волосам. – Дорогая, что так расстроило тебя? Ведь все же замечательно. Посмотри-ка, я приехала навестить тебя, и тут узнаю, что я, оказывается, стала тетей.
Катарина с момента приезда не задала ни одного вопроса. Ни когда увидела Элизабет человеком, ни во время родов. Ни о том, как ей удалось его зачать. Ни - точно ли отец тот, о ком она думает. Она просто была рядом. И сейчас продолжала именно быть рядом.
Элизабет бросила быстрый взгляд на ребенка и фыркнула. На лице её застыло выражение ярко выраженного желания выкинуть ребенка вслед за вазами с цветами. А лучше закопать в лесу.
- Ах, мой милый…- хотела было обратиться к нему Катарина, но умолкла. – Сестрица, как же зовут твоего красивого сына?
Элизабет отвернулась.
- Ну перестань! – укорила она вампиршу наигранно строго. – Посмотри, он и правда очень хорошенький. А глаза…какие глаза…
Она сказала это таким голосом, что Элизабет вновь повернулась. Медленно и с неохотой, сначала в через плечо, посмотрела на ребенка. Откинув волосы с лица, она полностью повернулась, и даже наклонилась над младенцем. Тот только проснулся и смотрел на обеих женщин не светлыми глазами, как у большинства детей при рождении, а черными, как ночь, которая сейчас властвовала за окном. Блеск свечей от люстры, мелькал в этих глазах ночного неба, как звезды.
И снова Катарина не задала вопросов. Элизабет встала.
- Унеси его в замок, там для него готова комната. А я пойду, мне надо поохотиться. Я очень голодна. – и она забралась на подоконник.
- Элизабет! - окликнула Катарина сестру, – Так как зовут твоего сына?
- Джонатан Снейп, – ответила вампирша, произнеся имя с ударением на последнюю гласную, и скрылась во тьме за окном.
___________________________________
Возвращение Катарины заставило всех подняться со своих мест. В помещении оставались две служанки, забившиеся в угол от страха, Андорус, сидевший на полу под окном, и Магда, устроившаяся на самом краю дивана.
- Она велела уходить в замок. Но сейчас ночь, мы поедем утром, – нарушила она напряженную тишину, и её слова вызвали разные эмоции. Служанки обрадовались, а Андорус молча пошел на неё, но на его пути выросла ловкая Магда с волчьим оскалом на лице.
- Только тронь… - прорычала она, крепко сжимая нож.
- Элизабет хочет оставить мальчика, – добавила рыжеволосая строго, – И я ухожу с ним наверх.
- А я иду с ними, – добавила Магда, – А ты! – она указала на Андоруса ножом, – Только попробуй увязаться следом, и я сделаю твою рожу еще страшнее, чем она есть.
Андорус ничего не ответил. Они смотрели друг другу в глаза до тех пор, пока Магда, пятясь, не хлопнула дверью. Служанки жалобно пискнули, осознав, с кем их тут закрыли.
- Я всё равно ухожу, – вампир распахнув окно, выпрыгнул в ночную тьму.
Он не собирался уходить далеко. Усевшись на крыльце, он стал думать.
Элизабет вернулась, как только небо посветлело и солнце пообещало скоро показаться над горизонтом. Подол её ночнушки изорвался от ветвей деревьев, а волосы и лицо были испачканы в крови, напоминая об удачной охоте. Нарочно шумно спрыгнув с подоконника, она разбудила задремавшую Магду, которая до этого без сна провела всю ночь, охраняя покой Катарины, лежавшей в кровати с ребенком.
Не признав Элизабет, девушка бросилась на неё с ножом. Холодная как мрамор рука сомкнулась тисками на её запястье, болезненно выкручивая руку. Нож со звоном упал, проснулась от возни Катарина. Вторая рука взяла Магду за горло и оторвала от пола. Элизабет с довольной улыбкой смотрела на свою жертву, а потом резко разжала обе руки и девушка, как груда тряпья, рухнула на пол. Хватаясь за горло, она кашляла и пыталась надышаться, словно только что вынырнула из воды.
- Доброе утро, – заявила Элизабет. Заплакал ребенок, и она поморщилась, – Пойду, велю этим трусливым курицам приготовить вам поесть, если они еще не разбежались.
Но служанки вовсе не собирались уходить. Напротив, они прибрались, а на кухне уже пахло едой. Конечно, у той, что помоложе, от внешнего вида вампирши половник выпал из рук, и она стала извиняться.
- Идем со мной, – вампирша поманила её пальцем. И девушка, прижав руки к груди, посеменила за ней следом в ванную комнату.
Вернулись они уже к концу завтрака. В черном платье с расшитым подолом и широкими рукавами, с нанесенным макияжем она выглядела элегантно и величественно, и не было ни одной детали, напоминающей о прошлой ночи. Словно ничего не произошло. Молча сев за стол, она стала слушать Катарину, а служанка начала было заплетать волосы своей госпоже. Она не успела заплести даже одной косы, когда дверь открылась и вошел Андорус.
Элизабет резко встала. Прямая, напряженная как струна, она смотрела ему в глаза, как хищная птица. Руки её сжались, и кто знает чтобы она сказала или сделала, если бы не хлопок резко открытой двери внизу, не крик из коридора
- Госпожа! Госпожа!
Андорус еле успел отойти. Запыхавшийся юноша стоял в дверях, прижимая руку к ребрам и задыхаясь.
- Госпожа..там…беда. Конюшня, ваша конюшня горит!
В следующую минуту юноша проделал весь нелегкий путь по лестнице, но уже спиной вперед, по инерции от сильного удара. Он еле успел увернуться, чтобы она не наступила на него своим острым каблуком, когда сбегала по лестнице. Следом за ней бежала Магда, потом Андорус.
- Остановись! Куда ты?! Там СОЛНЦЕ! – надрываясь, кричала Магда, но вампирша как не слышала. Внизу уже ждал экипаж, который должен был вести всех в замок. Сломав упряжь, она вывела коня, который испуганно рвался, и шарахался. Она запрыгнула на него и острые каблуки её ударили коня по бокам, и тот ветром рванул через лес в сторону замка. Магда залезла в седло лошади, на которой приехал гонец. Это была не самая лучшая идея - животное устало от дороги. Но другого выхода не было. В конце концов, она не умела ездить без седла. И бросилась в погоню.
Обезумевший конь мчался так, словно за ним гонится смерть. Элизабет лишь успевала пригибать голову от веток, которые цепляли её длинные волосы, рвали платье, хлестали по ногам. Боль охватило её тело как только они выехали на пустую дорогу в сторону замка. Высокие деревья больше не скрывали её от дневного солнца и реакция не заставила себя ждать. Открытые участки тела сразу же стали покрываться ожогами. Лицом она уткнулась в шею коня лишь иногда приподнимая голову, чтобы следить за дорогой. Солнце словно плетью било своими лучами её по спине, проходя через одежду, хоть и медленнее чем на открытых участках, но оставляя свои ужасные следы. Вот он, замок, все ближе. Уже виден черный дым от пристройки рядом. А теперь слышны и крики, суета. Люди разбегаются в сторону от обезумевшего зверя, который втопчет копытами в землю все, что попадется ему на пути, неся на себе дымящегося, покрытого ожогами всадника.
Элизабет спрыгивает на полном ходу, и бежит туда.
Ржание насмерть перепуганных животных режет слух. Элизабет изуродованными руками вырывает замки, рвет веревки, выводит лошадей, некоторые выбегают сами. Скоро обвалится потолок. Большие куски падают прямо перед ней, преграждая путь, осыпая искрами.
Остаются крылатые кони. Испуганные, они встают на дыбы, открывают свои огромные крылья. Размером, превосходящим обычную лошадь, они занимают много места, а их поведение мешает к ним подойти. Звук рвущейся ткани. Как кошка вампирша прыгает, доставая лошади до морды и заматывает её глаза оторванным куском ткани от платья. Потом следующая и следующая. Если это единственный способ, то пусть она выйдет отсюда как труп сожженной ведьмы, обнаженная, но она не оставит своих любимцев, свое сокровище. Она их не бросит, никогда.
На своей любимице она верхом выпрыгнула как раз в тот момент, когда здание окончательно обвалилось. Элизабет кто-то протягивает коробку. Вытянутая шкатулка, обитая металлом, словно сундук в миниатюре, хранит её волшебную палочку. Взмах. Огромный черный навес из плотной ткани навис над её головой бросая тень еще на десяток метров впереди. Взмах. Струя воды, такая сильная, что лошадь встала в свечку от страха. Теперь только дым, запах гари и паленой шерсти, сгоревшей плоти… Огонь ушел. Он остался только в глазах вампирши. Она была в ярости.
Кто-то подает ей черный плащ с большим капюшоном. Только сейчас Элизабет понимает, что незначительные куски сгоревшей ткани, которая когда то была дорогой и приятной на ощупь, а теперь отвратительно пахнет, скрывают на ней лишь то немногое, что мог бы скрыть цельный купальник. Без рукавов и высокого горла, уж подавно без юбки… Накинув плащ, скрыв свой ужасный вид, и свое изуродованное лицо, она стала похожа на смерть теперь еще и внешне. Сколько столетий назад было время, когда ей пришлось выглядеть так же? Прийти в таком виде к смертному одру девушки, которую она любила всем сердцем. Тишина повисла как невидимый навес, еще больше того, что существовал на самом деле.
- Госпожа мы поймали их!
Она не подняла головы. Не повернула лошадь. Ждала когда их поставят на колени перед ней. Под руку попала опаленная прядка гривы.
Вы ответите мне за это.
- Я видела, как он поджигал…
- Её поймали собаки, когда она бежала с конюшни..
- Этот закрывал лошадей…
И еще очень много ненужных фраз, из которых она слышала только начало. Когда голоса смолкли, она перестала рассматривать прядь гривы в своих руках, и подняла глаза.
Перед ней стояло четверо мужчин и одна женщина, которую Элизабет сразу вспомнила.
Гнев, который и так затмил все её сознание, сейчас разгорелся бушующим огнем. Воровка, та самая, что пыталась стянуть украшение из её шкатулки, понадеявшись, что госпожа ушла. Что тогда отвлекло её? Почему мерзавка все еще жива? Ответа на эти вопросы она не знала, но, скорее всего он был, лишь один, вступилась Катарина. Хотя, есть вероятность и других вариантов, но разве имеет сейчас это хоть какое-то значение, когда она сейчас стоит перед ней и нагло смотрит в глаза, сознаваясь в содеянном. Никто из них даже не пытался оправдать себя или солгать, они знали, что это бесполезно.
- Всех раздеть, – холодно отрезала она. Её приказ был тут же исполнен. Несмотря на раны, она изящно спрыгнула с лошади. Невербальное заклинание уже трансформировало её палочку. Плеть-кошка, но намного больше, длиннее, с острыми маленькими зубчиками, словно букет черных гадюк со свистом стал стегать обнаженные спины без разбора. Элизабет старалась чтобы никто не почувствовал себя обделенным. Маленькие зубчики вырывали куски плоти. Крик заставил толпу покрыться мурашками, но никто не ушел. Это была показательная казнь, и никто не смел уходить. Наоборот, народу становилось все больше. Кто-то приходил сам, кого-то специально приводили.
- Казнь через волочение лошадью.
И палец с длинным ногтем указал на обнаженную девушку, которую тут же привязали за ноги к лошади Элизабет. Палочка снова стала палочкой. Парализующие заклятия заставили покалеченных людей лечь словно бревна, которых она разложила, как если бы строила бревенчатый мост. Сверху на них лег достаточно плоский кусок обгоревшей крыши конюшни.
Вампирша снова села верхом. То, что сейчас должно было произойти, обычно поручалось слонам, лошадь не так просто уговорить совершить это, но абраксанская крылатая кобыла, мощная и здоровая, с огромными тяжелыми копытами, была послушна своей госпоже во всем. Копытами, размером с тарелку, она стала медленно ступать на то, куда ей указали, волоча за собой привязанную девушку.
- Я хочу, чтобы каждый из вас знал – если когда-то я и создала этот ковчег, который спас многих от гонений, сожжений и смерти, от смертельного потока инквизиции, и продолжает спасать, - я не потреплю в нем крыс, – говорила она, прерывая стоны и вопли под досками. Лошадь развернулась, пошла снова. Потом остановилась, пройдя путь. Доску убрали. Жив оставляя лишь один, хоть и выглядел очень скверно.
- Я расскажу вам все! Прошу вас!
- Ох, нет, – Элизабет подняла руку, призывая к молчанию, и подъехала ближе. Её обожженное лицо, словно над несчастным нависла маска смерти. Сожженные губы расплылись в кровожадной улыбке.
- Пусть это будет мне сюрпризом, – с этими словами она поставила лошадь в свечку и та, заржав, с размаху приземлила копыта на голову говорившему мужчине, раздавив её как перезрелый арбуз.
- Все починить, израненным лошадям оказать помощь. Расходитесь, – сказала она. Повернувшись, она кокетливо подмигнула привязанной девушке, тронула лошадь и та медленно пошла вперед, а Элизабет стала громко петь:
- Поедем, красотка, кататься. Давно я тебя поджидал…
И, причмокнув лошади, она пустилась в галоп через всю деревню, а над ними двигалось зачарованное черное полотно, скрывая госпожу от солнца.
@темы: Любовь Дьявола
-
-
16.09.2012 в 19:07-
-
02.10.2012 в 19:51Измена, воровство, поджоги -на ум сами собой приходят строки "не всё спокойно в датском королевстве"(с)... В своё время ведь спрашивал у тебя об устройстве гармонии Острова, и способах поддержания её в равновесии -потому что опасался, не появятся раньше или позднее крысы -теперь даже представить тревожно, до какого размаха это дошло, коль покушаются на собственность самой Элизабет -у черни нет благодарности и страха; и одного из первых -нет сострадания к мечтам госпожи...
Интересно, что ждёт его -не наказание ли, более страшное, чем лошади копыта -изгнание из сердца -что бы не случилось, мне жаль Андоруса, и плод его ошибки, ребёнка, не соответствующего ожиданиям -интересно, на сколько -прости мне мою серость, но не совсем понимаю, что именно в нём не так -должен был стать человеком, а стал вампиром?...
-
-
04.10.2012 в 03:12стал непойми кем. Дампиров в этом мире не существует, и слово такое я не использую, но это и есть ответ. Что-то среднее. для того мира непонятное и совсем чуждое
-
-
04.10.2012 в 04:38